Бельгия ассоциируется у меня с запахом снега, горячего шоколада и вафель, грохотом городского трамвая, магазинами комиксов и Днем святого Валентина. Но главное - поездка в Бельгию связана у меня с историей Джо и Катрины.

Я приезжаю в Брюссель из Нидерландов в небольшом автобусе. Пока ехала, смотрела в окно и наблюдала за тем, как одна страна плавно сменялась другой. Это только кажется, что Бельгия и Нидерланды похожи, – на самом деле, они очень разные. Выбравшись из автобуса, я с удовольствием разминаю затекшие ноги и сразу отправляюсь в центр города, не заходя в отель. За спиной у меня нетяжелый рюкзак, я приехала всего-то на пару дней, но за эти пару дней мне предстоит посетить сразу два города: помимо Брюсселя я собираюсь съездить в Гент, где меня будут ждать как гостя.

А пока я побуду обычным туристом в столице. В центре города таких «обычных» туристов полно. Они едят теплые бельгийские вафли, пьют горячий шоколад и фотографируют все подряд без остановки. Я тоже решаю купить вафли, аромат которых разносится повсюду. Я приехала как раз после Дня святого Валентина, а потому на прилавке, помимо простых квадратных вафель, лежат вафли в форме сердца. День влюбленных прошел, а вафельные сердца остались. Я беру вафлю-сердце и стаканчик горячего шоколада. Ем на ходу, медленно двигаясь к Гроте-маркту – главной площади города. Недалеко от нее расположена одна из самых известных, пожалуй, достопримечательностей Европы – знаменитый Manneken Pis («Писающий мальчик»), он же Petit Julien («Маленький Жюльен»), как называют его на французский манер. Это удивительно, сколько народу толпилось возле миниатюрного шедевра, – высотой мальчик всего 61 см. Доподлинно неизвестны ни время, ни обстоятельства создания бронзовой статуи, но шуму вокруг нее всегда было предостаточно. Несчастного Жюльена даже несколько раз похищали… После чего он заменялся копией. У меня такое ощущение, что сейчас происходит то же самое – люди похищают его, фотографируя на камеры и телефоны. Мой горячий шоколад немного остыл. Я макаю в него вафельное сердце и с удовольствием ем. Да, тогда я ела его с удовольствием. И вкус его был сладким, каким ему и положено быть…

Уже вечереет. Полюбовавшись домами Гроте-маркта, я отправляюсь в свой отель. Бельгия двуязычная страна – на севере здесь говорят по-нидерладски, на юге и в столице – по-французски. Поэтому дорогу мне приходится спрашивать по-французски, скудных познаний которого вполне хватает, чтобы добраться до отеля.

Рядом с моим отелем лежит трамвайный путь – он оказался частью «Маршрута Тинтина», который проходит по всему городу. Тинтин – герой бельгийских комиксов, журналист и искатель приключений. В столице он повсюду. И не только он. Брюссель – настоящая родина комиксов, здесь творили такие мастера, как Эрже, Андре Франкин, Морис де Бевере и многие другие. Герои комиксов нарисованы на стенах домов, а в центре на каждом шагу можно встретить магазинчики, где продаются сами комиксы. Сотни комиксов!

Следующее утро в Брюсселе я посвятила прогулке по менее туристической части города, а после обеда отправилась в Бельгийскую киноакадемию, где меня ждал Джо. Джо Вермеркер – один из лучших операторов-стэдикамщиков Бельгии и преподаватель в киноакадемии. Я присутствую на его занятии. Сижу тихонько в своем уголочке рядом с бассет-хаундом - собакой Джо, которую он берет с собой на семинары, и слушаю, что говорят ребята. Это студенты режиссерского факультета. Джо объясняет им принцип операторской работы. В зале нет парт, ребята сидят в кругу, иногда что-то записывают, держа тетради или планшеты на коленях. Урок проходит на нидерландском языке, и мне сложно следить за нитью разговора. Такое ощущение, что собака сейчас понимает больше, чем я – бассет-хаунд внимательно смотрит на студентов, иногда кивает, а порой спрыгивает с места, выбегает на середину зала и отчаянно лает.

После занятия мы с Джо едем в сторону Гента, где он живет со своей супругой Катриной, художницей. Их взрослые дети давно покинули родительский дом.

«Катрина неважно себя чувствует сегодня, – говорит Джо. – Если она сможет, то поедем поужинать в хорошем ресторанчике». Я уверяю его, что это совсем не обязательно. Джо переводит разговор на другую тему и рассказывает мне о Генте, называя его «сокровенным секретом» Бельгии. Я спрашиваю его о предстоящих съемках – Джо недавно утвердили в съемочную команду фильма «Курск». Мы выезжаем из Брюсселя. Уже темно, но я могу различить аккуратные домики с ухоженными газонами, сады и поля, вдоль которых мы едем. Бассет-хаунд, который сидит рядом со мной, ненадолго задремал.

Расстояние между Брюсселем и Гентом небольшое, так что мы доезжаем довольно быстро. Джо с Катриной живут не в самом Генте, а в его пригороде, в одной из так называемых «деревень миллионеров». Не только в Бельгии, но и во многих других европейских странах состоятельные люди предпочитают жить в пригороде, в частных домах. Официально эти административные единицы называются деревнями.

…Войдя в дом, Джо сразу же идет проведать Катрину. «Ей получше. Она скоро выйдет к нам, - говорит мне Джо. – Пойдем я пока что покажу тебе дом».

Дом Джо, который снаружи выглядит как типичный бельгийский особнячок в традиционном стиле, внутри оказался ультрасовременным. Джо сам продумывал его дизайн и многие элементы интерьера делал на заказ. На стенах повсюду висят картины в абстрактном стиле – это работы Катрины, и они удивительные. Мы с Джо доходим до мансарды, на которую поднимаемся по узенькой лестнице. Здесь устроена мастерская художницы. Повсюду стоят холсты, банки с красками и картины, некоторые из которых не закончены. Именно здесь я буду ночевать – одна треть мансарды отведена под спальную зону для гостей. Я кладу свой рюкзак, и мы спускаемся на первый этаж, в столовую. В это же время раздается стук каблуков и в зале появляется Катрина. Тонкая, почти прозрачная, она показалась мне хрупкой, как хрустальная статуэтка. Джо обнимает ее так осторожно и бережно, будто боится, что она рассыплется. Я говорю Катрине, что видела ее картины. Глаза ее загораются, она начинает рассказывать о своей живописи. Джо спрашивает у Катрины, не хочет ли она поужинать в ресторане. И Катрина, к радости Джо, соглашается.

…Скромный с виду ресторанчик оказался одним из самых дорогих и престижных заведений в округе. А незамысловато одетые посетители – одними из самых богатых местных жителей. Домашняя еда в Бельгии довольно простая и напоминает нидерландскую и немецкую. Но ресторанная кухня существенно отличается – она ближе к французской. Она изыскана, многогранна и славится оригинальным сочетанием ингредиентов. Повара предпочитают использовать сезонные продукты региона. Кухня богата овощами. Бельгийцы любят сыры – их в стране огромное разнообразие. Неравнодушны они и к морепродуктам. Особое место в бельгийской кухне занимают всевозможные соусы. Ну и, конечно же, что тут говорить о знаменитом бельгийском шоколаде – национальной гордости страны.

В ресторане, куда приехали мы, Джо и Катрину хорошо знают. Нас сажают за столик у окна, приносят меню, а бассет-хаунду, который зашел в зал вместе с нами, – мисочку с угощением. В меню небольшой выбор блюд, что говорит об очень высоком уровне заведения. В тот вечер я ела рыбу, запеченную под соусом из сыра, сливок и пряных трав. Звучит более чем просто. Но это было одно из самых вкусных блюд, которое мне довелось попробовать в жизни до сих пор. И это снова очень по-бельгийски: то, что кажется простым на вид, оказывается очень непростым «на вкус».

Домой мы вернулись поздно. В моей мансарде тихо и уютно. На окнах нет занавесок, и в зал проникает мягкий свет уличных фонарей, так что я лежу и разглядываю работы Катрины. Мне кажется, что я прохожу через них в какой-то другой мир – как Алиса через зеркало… А может быть, это все-таки был сон.

Когда утром я спустилась на кухню, то нашла там Джо. Элегантно одетый, он накрывал на стол. Бассет-хаунд лежал в своем уголочке, свернувшись клубком, как кошка. «Катрина спустится чуть позже», - говорит Джо. Я наливаю себе кофе и сажусь за красиво сервированный стол. Он стоит у большого окна, которое выходит в сад. Идет снег, и его тонкий слой покрывает землю. В центре сада стоит абстрактная скульптура, подаренная Джо ее автором – это Человек-часы. Вчера я ее не видела, так как приехали мы затемно. А теперь я сижу и наблюдаю за тем, как снежинки медленно ложатся на голову и плечи Человека-часы. Приходит Катрина, мы завтракаем, глядя в окно на заснеженный сад, загипнотизированные этой простой магией. Джо нежно держит Катрину за руку. Иногда мы переговариваемся, но по большей части молчим.

После завтрака я иду собирать рюкзак - Джо отвезет меня в Гент. Я прощаюсь с Катриной. Обнимая меня, она спрашивает – все ли мне понравилось? Я отвечаю, что очень счастлива и получила огромное удовольствие. «Правильно, - говорит Катрина. – Надо жить с удовольствием. Жизнь… она очень сложная штука». Бассет-хаунд тихо скулит и тычется носом мне в лодыжку.

Джо довозит меня до центра Гента и помогает надеть рюкзак, когда я выхожу из машины. Я благодарю его за гостеприимство. «Нет, – отвечает он. – Это тебе спасибо!» Я горячо пожимаю ему руку, треплю бассет-хаунда за ушко и отправляюсь смотреть Гент.

Несмотря на то, что сам по себе Гент небольшой город, но это столица и самый крупный город Восточной Фландрии. Он лежит на месте слияния двух рек – Лейе и Шельды. Считается крупным учебным центром и славится своим университетом. По количеству исторических монументов и музеев Гент занимает второе место в Бельгии (после Антверпена). На самом деле, чтобы изучить этот город как следует понадобилось бы несколько дней, а у меня времени всего лишь до обеда – после надо ехать обратно в Брюссель, так что я ограничиваюсь прогулкой по центру и визитом в Собор святого Бавоны, чтобы посмотреть знаменитый Гентский алтарь работы братьев Ван Эйков.

Обедаю я в маленьком ресторанчике, который, как оказалось, в средневековье был темницей… Ем вкуснейший брюссельский суп с шампиньонами, смотрю в крошечное окошко на слившиеся реки и думаю о том, что из темницы был очень даже неплохой вид.

А еще я думаю о Джо и Катрине – реки напоминают мне их соединенные руки. Снег падает так медленно, будто бы кто-то в небесной канцелярии включил замедленный режим воспроизведения видео. Покончив с супом, я пью кофе. Я пью его как можно медленнее – со скоростью падающего за окном снега. Но как бы мне ни было уютно в этом маленьком теплом кафе, время отказывается замедлиться. Человек-часы неумолим. Мне пора ехать обратно в Брюссель, а оттуда - в Нидерланды.

Из Гента я еду поездом. Пока еще не стемнело, и я могу полюбоваться дорогой, которая пролетает за окном. А в Брюсселе совсем другой ритм. Я понимаю это только после того, как побывала в Генте. Здесь все намного быстрее. И вот я бегу от вокзала к автовокзалу, по дороге спрашивая прохожих на своем кошмарном французском – а правильно ли я вообще бегу? Снега здесь нет. Наверное, он тоже куда-то убежал.

…За окном маленького автобуса уже темно, и я больше не вижу, как одна страна сменяется другой. Я смотрю в темноту и понимаю, что мысленно все еще нахожусь в доме Джо и Катрины. Интересно, как они там?

P.S.

К лету того же года Джо прислал открытку. В ней говорилось о том, что Катрины не стало (в Бельгии и некоторых других европейских странах об этом оповещают в открытках). Она болела. После того, как обнаружилось, что Катрина больна, врачи дали ей два месяца, но она прожила два года. Я думаю, это потому что о ней заботился Джо. И потому что он ее любил.

…Почти три года спустя после того, как я побывала в Бельгии, в День святого Валентина, я гуляла по Роттердаму. Было морозно, шел легкий снег. А в уличных лавочках продавали горячий шоколад и вафли в форме сердец (но не бельгийские – толстые, а тонкие). Я взяла себе вафельное сердце и стаканчик горячего шоколада, присела на скамейку. Глядя на свое угощение, я вдруг вспомнила Бельгию. А затем и Джо с Катриной.

Я разломила вафлю пополам – по вафельному сердцу прошла трещина. Три года назад я сидела на кухне в их добром доме, видела, как Джо нежно держит Катрину за руку, мы говорили о живописи и просто смотрели на снег, который медленно опускался на плечи Человека-часы и покрывал сад тонким мерцающим пледом. И фильм «Курск», который я до сих пор так и не посмотрела, еще не был снят... Я откусила от одной из половинок моего вафельного сердца. Его вкус показался мне горьким.