Всякий раз с наступлением декабря я вспоминаю рождественскую ярмарку Таллинна. Ее мягкий свет, заснеженные крыши торговых киосков, аромат горячего глёга, который разносится по всей Ратушной площади, северных оленей, дремлющих в своем загончике, пение, доносящееся из церкви и, конечно же, елку. Сердце мое сразу наполняется теплом и спокойствием и становится легким-легким. Как эстонская снежинка. Та самая, которая падает тебе на ресницы, тает и стекает по щеке прозрачной холодной слезой.

***

- Сегодня будем печь пипаркоокид! – торжественно объявляет мне Катрин – мама семейства, с которым я подружилась, переехав в Таллинн (и с которым дружу до сих пор).

- Пипар... кого? – спрашиваю я.

- Пипаркоокид! – возмущается Катрин. – Ты не знаешь пипаркоокид?

Нет, я не знаю слова «пипаркоокид» - это мой первый год в Эстонии.

- Все ясно! - Катрин решительно встает с места. – Идем на кухню.

Всякий раз, когда я приезжала в гости к Катрин, большую часть времени мы с ней проводили именно на кухне. Неудивительно, что 70% моего эстонского вокабуляра составляли слова, связанные с продуктами питания...

Пипаркоок - традиционное рождественское печенье в Эстонии (а также в Латвии, Финляндии и в Скандинавии – там оно называется немного по-другому). В дословном переводе «пипаркоок» означает «перченое печенье» или «пряное печенье» из-за содержания перца, имбиря и других пряностей. Готовить его совсем несложно. Из муки, сахара, яиц, сливочного масла и пряностей замешивается крутое тесто. В смесь пряностей обычно входит черный или душистый перец, кардамон, корица, имбирь и гвоздика. Зимой в Эстонии повсюду – от самой маленькой лавочки до большого маркета –продают и готовое тесто для пипаркооков. Мы раскатываем тесто и начинаем вырезать из него фигурки – у Катрин огромная коллекция формочек для печенья.

- Мальчики! Идите помогать, - зовет она.

На лестнице раздается бодрый топот и «мальчики» – папа и двое детей-подростков – появляются на кухне. Вместе мы быстро нарезаем два противня фигурок. Катрин отправляет их в духовку. Пекутся пипаркооки (или, как называет их Катрин, «пипаркоокид» - эст., множ. число) быстро – всего за 10-15 минут. Вскоре кухню заполняет чудесный пряный аромат.

- Уже почти, - Катрин смотри через окошко духовки. – А пить с ними нужно глёг.

- Что нужно пить? – спрашиваю я.

- Ну глёг! Ты не знаешь глёг? – восклицает Катрин. – Ой! А у нас же нет глёга! Мальчики! Едем в Старый город – Анара не знает глёг!

На лестнице снова раздается бодрый топот – мальчики бегут обуваться. Мы с Катрин вынимаем противни с готовым печеньем.

- Пусть остывают, - говорит она, - украсим, когда вернемся.

Мы выходим в морозный вечер и садимся в машину. Накануне ночью шел снег и теперь он таинственно мерцает на фоне темного леса, вдоль которого мы едем. Таллинн – маленький город и из пригорода, где живут мои друзья, мы всего минут через двадцать оказываемся в центре.

Зимой в Эстонии темнеет рано. Уже в пять часов вечера на город мягко опускаются сумерки. Но период этот нельзя назвать мрачным или унылым. Наоборот, это очень уютное время. Время, когда улицы озаряет свет маленьких фонариков, а атмосфера наполнена волшебством. И особенно это ощущается в Старом городе, который и сам по себе всегда выглядит волшебно, а в канун Рождества – особенно. Потому что здесь работает праздничная ярмарка.

Традиционно Рождественская ярмарка открывается 1 декабря. Для жителей города – это всегда долгожданное и радостное событие. На ярмарку приезжают люди из других городов и даже стран.

А начинается все с того, что на Ратушной площади Старого города устанавливают высоченную живую елку. Елку выбирают заблаговременно. Разные волости Эстонии предлагают на эту роль «кандидатов» из своих лесов и, можно сказать, борются за то, чтобы именно их елкой украсили главную ярмарку страны. Выбранное дерево привозят в Таллинн и устанавливают в центре площади и наряжают. Для того, чтобы «одеть» елку высотой в 14-15 метров, уходит около тысячи рождественских игрушек и несколько десятков метров гирлянд.

Вокруг елки выстраиваются торговые киоски, напоминающие домики, которые будто бы сошли с картинок из книги сказок. Обычно в таких киосках продают шерстяные изделия ручной вязки: варежки, шарфы, шали, шапки, носки с изображением эстонских орнаментов, рождественские украшения и сувениры, традиционные сладости: марципан, пряники, те самые пипаркооки и «цель нашего визита в Старый город» - горячий глёг.

Глёг - скандинавская разновидность глинтвейна. Эстонский глёг варят из ягод и плодов, добавляют к нему орехи и сухофрукты. Что примечательно – в Таллинне всегда и везде можно найти и безалкогольный глёг (в отличие от других европейских городов).

Запах глёга слышен уже на подходе к Ратушной площади. Он просто кружит голову! Но то, что увидела я на ярмарке, вскружило мне голову еще сильнее. Ощущение было такое, что я вошла в сказку. За то время, что я успела прожить в Таллинне, я была в Старом городе раз пятьсот. Но Рождественскую ярмарку увидела впервые. Ратушная площадь невероятно преобразилась. И не только из-за праздничных украшений. Появилось здесь и еще что-то, чего я не замечала раньше... И я все никак не понимала – что именно? Первые минут десять я просто молчала, потому что не могла выразить словами свои чувства.

- Что с тобой? – спрашивает меня Катрин. – Ты замерзла? Пошли пить глёг!

Мы идем меж рядов лавочек как по лабиринту. Периодически останавливаемся, чтобы рассмотреть чудесный товар или поздороваться с кем-то из знакомых. Как я уже говорила, Таллинн – город маленький и встретить на улице знакомого дело самое обыкновенное. Но сейчас у меня такое ощущение, что я встретила просто всех, кого знала!

Наконец мы добираемся до лавки с вожделенным глёгом. Мы все берем безалкогольный и пьем его, отойдя к загончику с северными оленями, чуть подальше от толпы. Стаканчик греет руки – тепло его проходит сквозь толстые вязанные перчатки. Напиток приятно обжигает, его аромат бодрит и умиротворяет одновременно. Я смотрю на оленей, на то, как они спокойно дремлют, прижавшись друг к другу. Гляжу на елку, на румяных с мороза людей, на смеющихся детей, которые выглядят как гномы в своих зимних комбинезонах. И мне кажется, что я тоже ребенок, который попал в страну Рождества, где вечный праздник и в воздухе витает ощущение чуда. На ресницы мне падает снежинка. Начинается снег. Из темного неба кто-то сыпет на нас тысячи маленьких блестящих звездочек.

- Поехали домой, - предлагает Катрин. – Будем украшать пипаркоокид.

Мы допиваем свой глёг и покидаем ярмарку (куда до конца года я вернусь еще не раз). Пока едем в машине, Катрин рассказывает о том, что печенье мы будем украшать жидким марципаном.

- Это надолго, - говорит она. – Марципан должен немного застыть, сразу есть нельзя. Оставайся сегодня с ночевкой. В комнате за печкой надувной матрас.

- Мне завтра на радио, - отвечаю я. – Передачу надо записывать.

- Утром встанем и отвезем тебя на твое радио, - предлагает Катрин. - Расскажешь, как мы пекли пипаркоокид.

- Я обязательно когда-нибудь расскажу, как мы пекли пипаркоокид! – обещаю я. – Но не завтра. Завтра я буду рассказывать про День солидарности азербайджанцев мира. И про Шахта Баба.

- Про кого? – Катрин поворачивается ко мне с переднего сидения машины.

- Ну Шахта Баба! – смеюсь я. – Ты не знаешь Шахта Баба?

...Мы просидели за украшением печенья до самой ночи. А потом съели их всего за пять минут – такими вкусными и красивыми они были. Когда я засыпала в «комнате за печкой» - гостевой спальне радушного дома моих друзей, слушая как потрескивают в огне дрова, перед глазами у меня танцевали огоньки Рождественской ярмарки, а на губах все еще ощущался вкус глёга и пипаркооков. В ногах моих дремала кошка. А за окном беззвучно шел снег.

P.S. После я видела и другие рождественские ярмарки: литовскую, бельгийскую, финскую, голландскую, польскую. Но для меня лучшей всегда оставалась эстонская. И не только для меня. В 2019 году таллиннская Рождественская ярмарка была удостоена звания лучшей рождественской ярмарки Европы. И дело здесь не в елке высотой в пятиэтажный дом, не в сказочных лавочках, не в оленях и не в кружащем голову аромате глёга. Нет. У ярмарки старого Таллинна есть душа. Тот самый дух Рождества! Именно его я и почувствовала тогда, хоть и не смогла сразу понять, что это было. Он обитает среди лабиринта лавочек. Им можно проникнуться. И это не из-за мишуры и фонариков. Это благодаря теплу человеческих сердец, которые раскрываются и навсегда оставляют здесь частичку себя. Так и частичка моего сердца до сих пор живет на Ратушной площади далекого северного города. И, возможно, вместе с частичками других сердец создает то самое тепло, которое прямо сейчас греет кого-то, кто впервые в этом году увидел таллиннскую ярмарку. И так же очарован ею, как когда-то была очарована я.

В материале использованы фотографии, размещенные на официальном сайте Таллиннской рождественской ярмарки.